Его называли Гераклом

Ушёл из жизни единственный в истории многократный руководитель главного банка страны, которого вспоминают добрым словом не только друзья и коллеги...

Вообще-то финансистам – даже знаменитым – трудно рассчитывать на популярность в народе. С ними, как правило, связывают не самые приятные явления в нашей жизни – девальвацию, очереди, неплатежи… Но случаются и редкие исключения. Геращенко возглавлял Центробанк в самые проблемные годы, но заработал не только реноме проверенного профессионала высокой пробы, но и высокий рейтинг народного доверия.

Неромантичная профессия

Его отец – Владимир Герашенко –  был видным финансистом и преподавателем, а также главой многодетной семьи. У Виктора Владимировича – три сестры и брат. Правда, всей фамилией за традиционным пирогом с капустой они собирались нечасто: отец, чрезвычайно занятой человек, как правило, отсутствовал.

В мае 1941 года трехлетний Виктор впервые оказался в здании Госбанка СССР на Неглинной. «Отчетливо помню, как выглянул с балкона во двор банка и увидел стоящего на посту бойца - госбанковские учреждения охраняли тогда войска НКВД», - рассказывал Геращенко.

Безоблачное детство завершилось быстро – 22 июня 1941 года. Осенью они отправились в эвакуацию – в Казань, а затем в Куйбышев. В Поволжье добирались в инкассаторском железнодорожном вагоне, вместе с мешками ассигнаций и монет. Виктор восседал на этих мешках, познавая, чем пахнут дензнаки.  Но финансовое дело в те годы не слишком привлекало мальчишек. Денежные потоки, бюджеты, бумаги – в этом, на первый взгляд, маловато романтики. К тому же, Виктор не хотел делать карьеру «по блату», не хотел пользоваться громким именем отца. В старших классах будущий председатель Центробанка готовился в юристы. Мечтал вести головоломные дела, бороться за справедливость. В Финансовый институт он поступил по случайности – и намеревался через год перевестись в Юридический или Экономический.

Но… В Финансовом оказалась сильная баскетбольная команда, а Виктор с 14 лет играл за общество «Пищевик» и очень любил этот вид спорта. Вышло так: сначала он втянулся в институтскую баскетбольную команду, а потом и в учебу. В результате Финансовый институт дал ему не только профессию, но и жену – одну на всю жизнь. Нина Дроздкова была настоящей звездой курса – отличница, активистка, целинница. К концу учёбы они поженились: «Кавалеров было предостаточно, не только из нашего, но и из других вузов. Пришлось доказывать, что у меня серьезные намерения».

В 1960 году молодожен окончил институт и поступил на работу в Госбанк СССР, бухгалтером в отдел расчетов по экспорту. Получал обыкновенную зарплату – 125 рублей. Самой крупной покупкой семейства Геращенко на долгие годы стал добротный диван: «Его мы потом еще лет тридцать возили по Москве с места на место, и он служил нам верой и правдой — такое было качество».

От Лондона до Сингапура

Никакой протекции от отца выпускник Финансового института не получил. Дело в том, что именно тогда Геращенко-старший был вынужден покинуть правление Госбанка… Сложилась конфликтная ситуация. И, как вспоминал Виктор Владимирович, его «специально выдерживали, не давали быстро расти, чтобы никто и подумать не посмел, что меня двигают из-за папы». И всё-таки, после проволочек, карьера молодого финансиста продолжилась в престижных заграничных советских банках. В 1963 году состоялась его первая служебная командировка в Великобританию, а через два года 28-летний Геращенко стал директором Московского народного банка в Лондоне – одного из крупнейших советских зарубежных кредитных учреждений. Завидная карьера при скромном жаловании! Формально зарплата советских банкиров, работавших в Британии, не уступала лондонским аналогам. Но это была только видимость. Себе Геращенко мог оставить только 105 фунтов в месяц, а «излишки» сдавались в кассу торгпредства.

В системе советских загранбанков была принята постоянная ротация кадров. В конце 1960-х Геращенко возглавил ливанский филиал всё того же Народного банка. Торговое сотрудничество СССР с Ливаном в те годы набирало силу, и работы хватало. «Мы занимались больше всего внешней торговлей, импортом и экспортом. Потом пошли большие операции по займам, по большим кредитам на строительство газопроводов и нефтепроводов, нефтехимическим заводам», - вспоминал Виктор Владимирович. В Бейруте завязалась дружба Геращенко с молодым, но уже широко известным корреспондентом «Правды» Евгением Примаковым. Они оказались родственными душами.

В Ливане Геращенко показал себя сильным управленцем – и его направили в сингапурский филиал, прежний руководитель которого по фамилии Рыжков был приговорен ни много, ни мало к расстрелу. Воздух Сингапура сыграл дурную шутку с «красными финансистами»: они раздали столько необоснованных кредитов, что государство понесло заметные убытки. И только энергичные действия Геращенко, выигравшего в Сингапуре десятки судебных процессов, позволили исправить ситуацию. И даже Рыжкову сохранили жизнь, смягчив приговор… Сингапурская история создала Геращенко репутацию цепкого «кризисного менеджера», специалиста, которого невозможно загнать в угол. Именно тогда его стали называть Гераклом. 

Во Внешторгбанке, где Виктор Владимирович работал в перерывах между долгими командировками, уже были свои прозвища -  «пан Зюзя», «пан Спортсмен» и «пан Владек». А Виктор Владимирович, подобно древнегреческому герою, который, по воле царя Эврисфея, совершал подвиги по всей ойкумене, спасал положение то в Лондоне, то на Ближнем, но на Дальнем Востоке, приводя в чувство финансовые организации. Чем не подвиги Геракла? Да и фамилия соответствующая – Геращенко. Вопрос с прозвищем был решён раз и навсегда – Геракл. И дальнейшая история подтвердила правоту банковских острословов. Особенно часто возникали ассоциации с расчисткой Авгиевых конюшен – шестым подвигом Геракла.

Последний заграничный вояж Геращенко пришёлся на Швейцарию. Проблемы возникли у цюрихского советского банка «Восход», руководство которого рискованно играло на валютном и золотом рынках. Банк решили закрыть, а на его месте создать отделение Внешторгбанка, которое предложили возглавить Геращенко. Но он согласился только на полугодовую командировку. Наладил работу нового филиала – и вернулся в Москву.

Консерватор среди радикалов

В 1989 году Геращенко назначили председателем Госбанка СССР. На пике перестройки финансовую систему огромной страны возглавил маститый экономист, много лет успешно работавший за рубежом. Это был закономерный и удачный выбор Михаила Горбачёва, а точнее – академика Леонида Абалкина, разработчика первой программы перехода к рыночной экономике. У финансистов, трудившихся исключительно на советской ниве, как правило, имелись лишь теоретические представления о рынке, о финансовом мире, а для Геращенко, прошедшего через суды и работавшего в разных системах, от Лондона для Сингапура не было секретов в финансовом мире. Но работать предстояло в режиме пожарной команды. Латать дыры, придавать дыхание экономике, которую лихорадило.

Геращенко не был безоглядным радикалом, он видел оборотную сторону реформ. В начале 1990-х, накануне распада Советского Союза, страна погрузилась в атмосферу безвластия и неразберихи. Разумный консерватизм в те годы оказался не в чести. Ещё труднее было ужиться с реформаторами, возглавившими правительство России после распада СССР. В ноябре 1992-го Геращенко в первый раз возглавил Центробанк России – и 2 года, вплоть до отставки, пытался проводить свою линию.

К политике 1990-х он относился с иронией. Иначе можно было бы с ума сойти от мошеннических схем, от упований на помощь Запада… Будучи профессиональным финансистом, Геращенко не принимал «бухгалтерский» подход к экономике, которым увлекались многие «молодые реформаторы».  «Они практически не занимались хозяйством, главным для них было создать класс собственников. Но спешка и тут ни к чему хорошему не привела. Поскольку лишних денег ни у кого не было, хозяевами жизни становились те, кто мог по дешевке купить — или украсть — лакомые куски госсобственности. В итоге вместо цивилизованной рыночной экономики с массовым средним классом возник дикий капитализм эпохи первоначального накопления, с нищим населением и сырьевыми олигархами», - писал Геращенко.

В те годы в России появился частный финансовый бизнес, быстро ставший влиятельным. Молодые банкиры не сомневались, что «держат бога за бороду» и свысока глядели на седовласых специалистов с «советской» биографией. Но очень скоро оказалось, что экономика устроена сложнее, чем рекламный ролик. «Было много забавного и печального», - так оценивал эту эпоху Геращенко.

Правительство спасателей

Летом 1998 года  финансовая система России рухнула. Рухнуло и общественное доверие к власти – ведь президент Борис Ельцин на всю страну пообещал: «Девальвации не будет. Это я заявляю четко и твердо. И я тут не просто фантазирую, это все просчитано». А через три дня вся страна выучила емкий термин «дефолт». Обвалилась пирамида ГКО – государственных ценных бумаг спекулятивного свойства, которые помогали предшественникам Геращенко находить средства для латания «Тришкина кафтана». Резко обесценился рубль. Вся страна пребывала в панике, доверие людей приходилось собирать по крупицам.

Выйти из этого кризиса можно было только, опираясь на правительство народного доверия. Потребовалось время, чтобы найти неожиданное компромиссное решение. В итоге главой кабинета министров стал Евгений Примаков – опытный, компетентный и популярный в народе управленец. Ему удалось сформировать правительство профессионалов – таких, как Юрий Маслюков, Валентина Матвиенко, Геннадий Кулик… Надёжным звеном в этой команде стал и Геращенко – ему Примаков предложил снова возглавить Центробанк, который к тому времени напоминал пожарище. 

В Думе кандидатуру Геращенко приняли на «ура». Только непредсказуемый Владимир Жириновский заявил: «А пускай Геращенко расскажет, откуда у него на личном счету 50 миллионов долларов! Он миллионер и состоит в «Сингапурском клубе»!». Ответ Геращенко вызвал аплодисменты депутатов: «В Сингапуре работал, да, но о «Сингапурском клубе» впервые слышу. А что касается 50 миллионов, то пусть Владимир Вольфович покажет мне, где их взять». В итоге 237 депутатов поддержали финансового Геракла, 63 проголосовали против и 15 воздержались.

Чтобы склеить осколки экономики, Геращенко предстояло бороться с утечкой финансов, с коррупцией чиновников и алчностью денежных тузов. Он предложил жесткую валютную политику с обязательной продажей государству 75-ти процентов валютной выручки. Экспортёры попробовали сопротивляться, но Геращенко проявил твердость. Эта чрезвычайная мера в послекризисные месяцы оказалась спасительной. В ответ на упреки в экономическом авторитаризме Геращенко невозмутимо рассказывал, что такое правило действует в 70-ти странах, а в некоторых предписывается и вовсе 100-процентная обязательная продажа валюты. А в противном случае рубль надолго останется непредсказуемой валютой.

Геращенко всегда ценил – и вполне заслуженно! –  дипломатические таланты Примакова. Но он и сам славился умением вести переговоры – в том числе с зарубежными кредиторами, которых в тогдашней России побаивались и встречали чуть ли не как вершителей судеб. Он не тушевался перед телекамерами, держался уверенно и свободно, излучая сдержанный, но надежный оптимизм. В августе – сентября 1998-го для сотен тысяч обедневших вкладчиков Геращенко стал терапевтом.

Правительство ощущало общественную поддержку, но в прессе начался фестиваль компромата на «команду Примакова». Доставалось и Геращенко. В некоторых публикациях его откровенно демонизировали, представляли эдаким «призраком коммунистического прошлого» и «могильщиком рынка», который задался целью уничтожить все плоды либеральных преобразований. Однако обвинить главу ЦБ в коррупционных «шалостях» не могли даже самые яростные недоброжелатели. Геращенко говаривал: «Я никогда ни на какие крики вокруг меня не обращал внимания – я просто работал».

Острослов из Центробанка

Он оказался умелым публичным политиком. Никто не видел Геращенко в ярости, в растерянности. Банковский маэстро никогда не терял лица, умел находчиво дискутировать, а, если осаживал оппонентов, то – с приветливой улыбкой. Однажды на пресс-конференции Геращенко спросили: «Почему реформа Гайдара потерпела поражение?». Банкир ответил в своей обычной иронической манере: «Он же внук прекрасного детского писателя и  внук уральского сказочника. Ну что у него могло получиться?».

В финансовом мире ходили восторженные пересуды о работоспособности и обаянии председателя Центробанка. Например, рассказывали, как он, не заглядывая в блокноты, мог назвать по имени и отчеству каждого сотрудника огромной организации. А на праздничных банкетах элегантно вальсировал и произносил тосты. Геращенко даже распекал подчиненных в доброжелательной манере… Ему старались подражать, но куда там копиям до оригинала.

Когда Геращенко вкрадчиво и образно о чём-то повествовал – непросто было понять, где заканчивается шутка и начинается большая экономика. Оказалось, что о финансах можно рассказывать увлекательно, а рапортовать о мероприятиях Центробанка – с куражом.   Илка Сеппо Салонен – финский экономист и политолог, работавший на российском финансовом рынке с 1985 года, признавался:   «Я русский-то выучил лишь потому, что нужно было четко понимать анекдоты, которые рассказывает Виктор Геращенко, и отличать, где он шутит, а какие вещи говорит совершенно серьезно».

В отчаянной ситуации его выручал именно юмор. Вскоре после «чёрного августа» Геращенко прибыл в США. Предстояли трудные переговоры. Уже в аэропорту председателя Центробанка окружили журналисты. Настроены они были агрессивно. Первый вопрос звучал прямолинейно: «Какова главная цель вашего визита в Америку?». Геращенко отреагировал молниеносно: «Познакомиться с Моникой Левински!». И – обезоруживающая улыбка, отчасти профессорская, отчасти хулиганская. Надо ли разъяснять, что «интимный» скандал президента Билли Клинтона в те дни пресса обсуждала не с меньшим жаром, чем провалы российской экономики. Репортёры сразу поняли: «поддеть» этого банкира не удастся, и следующие вопросы оказались более уважительными.

Самоирония помогла ему остаться самим собой и в ранге почетного отставника. В 2002 году Геращенко передал Центробанк преемникам в «образцовом флотском порядке». Он оставил государственную службу, но не ушёл из науки, да и из политики. Банкир, ставший легендой при жизни. Единственный в истории многократный председатель Центробанка, профессионал высокой марки, знаток своего дела и яркий острослов, умевший «истину царям с улыбкой говорить».

Приносим соболезнования родным, друзьям и ученикам Виктора Владимировича. Вечная память и уважение соотечественников - это так много. И это заслужил наш Геракл.