Чиновник Салтыков

Фамилия Салтыков-Щедрин объединяет двух человек: чиновника, верно служившего системе, и писателя, едко эту систему критиковавшего. Что известно о первом?

Вадим Эрлихман, кандидат исторических наук

И в Дворянском институте в Москве, и в знаменитом Царскосельском лицее из него пытались сделать преданного и исполнительного служаку. Если это и получилось, то лишь отчасти. С одной стороны, непосредственные начальники им, как правило, были довольны: честный, трудолюбивый, исполнительный. С другой – мы помним о писателе Салтыкове-Щедрине, однако мало что знаем о Салтыкове-чиновнике.

Как известно, свою службу 18-летний Салтыков начал в 1844 году в канцелярии Военного министерства. Но мысли его занимала не служба, а литература и философия. Они же чуть не погубили карьеру чиновника Салтыкова: в 1848-м была опубликована его повесть «Запутанное дело», где автор коснулся популярной тогда темы «маленького человека». Персонажей он списал с членов кружка Петрашевского, который до этого посещал. Эти люди мечтали о «ррразрушении» (как говорил один из героев Вольфганг Беобахтер) самодержавного строя. На беду, публикация совпала с европейскими революциями 1848 года. 20 апреля того же года Николай I обратил внимание военного министра Александра Чернышева на то, что служащий у него чиновник сочинил «возмутительную» повесть. Уже в ночь на 22-е в съемной квартире Салтыкова появились жандармы, он был арестован и попал под следствие. Привлеченный к решению его судьбы драматург Нестор Кукольник пытался добиться помилования юноши, указывая на его «несомненный талант», министр же требовал ссылки в Сибирь. Итогом стал компромисс: обвиняемого перевели «тем же чином» в Вятку. Впрочем, это мало отличалось от ссылки: его отдали под надзор губернатора, обязанного сообщать «о направлении его образа мыслей и поведении» лично императору. 28 апреля прямо с гауптвахты молодого канцеляриста в сопровождении его «дядьки» Платона отправили под конвоем в Вятку – на долгих семь с половиной лет.

Вид Вятки. Худ. П.П. Свиньин. 1924 год

Скиталец в глухом краю

В сборнике «Мелочи жизни» он вспоминал: «Связи с прежней жизнью разом порвались; редко кто обо мне вспомнил, да я и сам не чувствовал потребности возвращаться к прошедшему. <…> Целых восемь лет я вел скитальческую жизнь в глухом краю». Впрочем, пребывание в Вятке, которую писатель в своих книгах называл Крутогорском, оказало на него немалое влияние. В отличие от Александра Герцена, тоже сосланного туда и вспоминавшего только «удушающий воздух этой затхлой среды», Салтыков освоился в Вятской губернии и сделал для нее много полезного.

Большую роль в этом сыграл взявший его под покровительство губернатор Аким Середа, человек просвещенный и энергичный. Для приведения в порядок дел в огромной губернии ему остро не хватало людей, и Салтыков, вначале получив ту же канцелярскую должность, уже через несколько месяцев стал старшим чиновником для особых поручений. Сперва его деятельность ограничивалась малозначительными, но трудоемкими делами – например, «о найденном в реке мертвом крестьянине Пантелееве и о вымогательстве, учиненном в связи с сим жителям деревни Кирибеево». Но вскоре, заметив способности молодого человека, губернатор стал доверять ему более серьезные вопросы, включая расследование коррупции местных чиновников. Литературный талант помогал ему составлять ежегодные отчеты в разные ведомства – он даже подавал в МВД сведения о поведении ссыльного Салтыкова (совершенно щедринский сюжет!).

Бывший смутьян прочно утвердился в кругу губернской элиты, регулярно посещал светские салоны и дом губернатора. В 1850 году он подготовил первую Вятскую выставку сельских произведений, которую в Петербурге назвали «одною из наиболее изобильных, благоустроенных и поучительных во всей империи». Благодаря этому получил чин коллежского асессора (соответствовал майору) и вошел в состав губернского правления, объездив по делам не только Вятскую, но и соседние губернии. Решал запутанные дела, усмирял крестьянские бунты и собрал массу материала, который позже использовал в своих произведениях. Брату Дмитрию он не без гордости писал: «Если бы ты увидал меня теперь, то, конечно, изумился бы моей перемене. Я сделался вполне деловым человеком, и едва ли в целой губернии найдется другой чиновник, которого служебная деятельность была бы для нее полезнее».

Не только сам Салтыков, но и губернатор Середа не раз просил Николая I освободить его из ссылки, однако получал один ответ: «Рано». Лишь после смерти императора, в ноябре 1855 года, писателю предоставили полную свободу передвижения и выбора места службы.

Иллюстрация к сказке «Пропала совесть». Худ. К.П. Ротов. 1922 год

Особые поручения

В феврале 1856 года Салтыков был причислен к Министерству внутренних дел и позже стал чиновником особых поручений при уже знакомом с ним министре Сергее Ланском, родственнике генерала Петра Ланского. В тот период в стране начались обширные преобразования, для проведения которых власти требовались честные и деятельные чиновники. В августе Салтыков приступил к выполнению первого задания – проверить дела комитетов ополчения, созданных в Тверской и Владимирской губерниях во время Крымской войны. Вскрыв множество злоупотреблений, он составил докладную записку министру, за которой последовали другие – уже не с отчетами, а с тщательно проработанными проектами реформ. Их объединяло неприятие прежних порядков и стремление к переменам.

В октябре 1857-го Салтыков получил полковничий чин коллежского советника. Весной следующего года он был назначен рязанским вице-губернатором, а в апреле 1860-го переведен на ту же должность в Тверь. В России шла подготовка крестьянской реформы, и Салтыков принял активное участие в этом процессе. О его деятельности в Рязани молодой чиновник Сергей Егоров вспоминал: «Строгий в службе, он был в высшей степени правдив и человечен. Требуя от других работы… он сам изумлял всех своим трудолюбием».

При этом сам Салтыков все больше разочаровывался в службе. О своей рязанской жизни он сообщал родным: «Здесь я решительно бедствую, потому что окружен людьми безграмотными и бессмысленными и должен один работать за всех и исправить то, что нагадила столетняя кляуза». Он стремился в родной Тверской край, но там увидел то же самое – казнокрадство, чиновничьи злоупотребления, сопротивление помещиков будущей реформе. Рязанские чиновники прозвали Салтыкова «вице-Робеспьером». Стоило только вице-губернатору оказаться на пути местных коррупционеров, как они организовали провокацию: на его адрес прислали грубо сфабрикованные революционные прокламации. Попытка втянуть Салтыкова в политическое дело провалилась, но в январе 1862-го он подал в отставку «по домашним обстоятельствам и крайне расстроенному здоровью». К тому времени он был уже статским советником.

Генерал Петр Ланской. Худ. В.И. Гау. 1847 год

Прощание со службой

Одной из причин отставки Салтыкова было увольнение покровительствующего ему министра Ланского, которого сменил Петр Валуев. Разочаровавшись в своей способности изменить российскую жизнь административными методами, писатель теперь предпочитал делать это с помощью литературы. Он решил основать в Москве журнал, но не нашел спонсоров и переехал в Петербург, став одним из редакторов «Современника», а заодно и самым плодовитым его автором. При этом не прекращал попыток повлиять на ход реформ: в частности, направил в МВД замечания к проекту нового устава о печати, критикующие документ за то, что он не отменял произвол цензуры, а лишь упорядочивал его.

Разногласия с руководством «Современника» и недостаток средств вынудили обремененного семьей Салтыкова вернуться на службу. Новый министр финансов, его лицейский товарищ Михаил Рейтерн уговорил однокашника стать управляющим Пензенской казенной палатой. Это учреждение контролировало все доходы и расходы губернской власти, а его глава считался третьим человеком в губернии. Несмотря на хорошее жалованье, Салтыков, уже отвыкший от службы, не хотел ехать в незнакомую ему Пензу и прибыл туда лишь в январе 1865-го. Вскоре он досадовал в письме Павлу Анненкову: «Это до того пошлый отвратительный городишко, что мне делается тошно от одной мысли, что придется пробыть в нем долго». Он так тосковал, что почти перестал сочинять: за три года в печати появилось всего одно его произведение. В Пензе сатирик рассорился не только с чиновниками-казнокрадами, но и с губернатором Василием Александровским – общими усилиями они в 1866 году добились его перевода в Тулу.

На новом месте настрой Салтыкова не изменился: «Палатская служба опротивела до тошноты… Не знаю, что со мной и будет, ежели не выручит какой-нибудь случай». Здесь он тоже конфликтовал с губернатором Михаилом Шидловским, которого потом вывел в «Истории одного города» в образе градоначальника Брудастого (у обоих было любимое выражение: «Не потерплю!»). Салтыков завалил министра финансов жалобами на Шидловского и сам относил их на почту, сообщая знакомым: «Иду Мишку травить!»

В итоге он подал в отставку, но терпеливый Рейтерн убедил его занять ту же должность в Рязани. Там Салтыков выдержал всего семь месяцев: в столице начали выходить обновленные «Отечественные записки» и ему предложили место в редакции. В июне 1868 года Салтыков обратился к министру финансов, чтобы выразить признательность императору и самому министру «за оказанные милости» и попросить об отставке. Он был уволен в чине действительного статского советника с солидной пенсией. С тех пор все силы и способности Салтыкова, окончательно ставшего Щедриным, были отданы русской литературе, которая и обессмертила его имя.

Здание бывшей Пензенской казенной палаты, где в 1865–1866 годах в должности управляющего служил Михаил Салтыков-Щедрин