Крылатые сарказмы

Пожалуй, самым запоминающимся проявлением литературного таланта Михаила Салтыкова-Щедрина стали его меткие выражения. Они неизменно присутствовали и в публицистике, и в художественных произведениях сатирика

Арсений Замостьянов, кандидат филологических наук

Он обладал редким даром облекать мысли в лаконичные изречения и коллекционировал хлесткие фразы, которые щедро вплетал в свои романы, рассказы, очерки, статьи. Для сатирика это важнейшее искусство – острословие. Неслучайно самыми плодовитыми «афористами» в русской литературе были Денис Фонвизин, Иван Крылов, Александр Грибоедов, Николай Гоголь. Салтыков-Щедрин стал достойным продолжателем этой традиции. Среди многообразия ярких выражений сатирика, прочно укоренившихся в русской речи, особенно выделяются колкие замечания – сарказмы. Они парадоксальны, ядовиты и, как правило, связаны с политическими и социальными реалиями, мало кого оставляющими равнодушным. Вспомним некоторые его меткие высказывания.

Севрюжина с хреном

Салтыков-Щедрин частенько обращался к злободневным темам, перекликаясь с другими комментаторами эпохи. Самым животрепещущим проблемам того времени посвящены и многие реплики его героев. В романе-хронике «История одного города» есть парадоксальный пассаж: «Для того, чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд». Этот тезис резонирует с известными строками Николая Некрасова: «Грош у новейших господ / Выше стыда и закона; / Нынче тоскует лишь тот, / Кто не украл миллиона». Во времена Великих реформ российская пресса впервые заговорила о коррупции, и неудивительно, что острая тема вызвала глубокий интерес. Крылатыми стали и грозные изречения градоначальника Брудастого из того же щедринского романа: «Не потерплю! Разорю!» Схожую фигуру речи мы встречаем в рассказе Глеба Успенского «Будка». Таково кредо городового Мымрецова: «тащить» и «не пущать». Цитаты обрели популярность одновременно, в конце 1860-х.

Рассказ «Культурные люди» начинается с рассуждения: «Я сидел дома и, по обыкновению, не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». С тех пор мы нередко вспоминаем это высказывание, если сталкиваемся с человеком, неспособным разобраться в своих желаниях. Или – мнимого идеалиста, который легко продаст свои убеждения за «севрюжину с хреном». А сказано так метко, что трудно не ощутить вкус этой севрюжины.

«Во всех странах железные дороги для передвижений служат, а у нас, сверх того, и для воровства. Во всех странах банки для оплодотворения основываются, а у нас, сверх того, и для воровства», – сокрушается Салтыков-Щедрин в «Пошехонских рассказах». Весьма злободневное замечание: в то время в Петербурге на каждом углу судачили о махинациях, связанных с выпуском железнодорожных акций и правительственными ссудами на строительство стальных магистралей.

«Жизнь наша здешняя подобна селянке, которую в Малоярославском трактире подают. Коли ешь ее с маху, ложка за ложкой, – ничего, словно как и еда; а коли начнешь ворошить да разглядывать – стошнит!» – говорится в романе «Современная идиллия». Это не только остроумное умозаключение, но и пародия на глубокомысленные афоризмы.

Популярный ежедневник «Новое время», который стоял на монархических позициях, сатирик окрестил «газетой "Чего изволите?"». С тех пор эти два слова стали самым выразительным и расхожим определением угодничества. «Чего изволите?» – это не просто риторический вопрос, а ироничная характеристика личности. Как правило, мы используем эту фразу в своей речи без ссылок на Салтыкова-Щедрина. Но он был первым.

В очерке 1880 года «За рубежом» писатель с едкой иронией отзывается о тех, «кто смешивает выражение "отечество" с выражением "ваше превосходительство" и даже отдает предпочтение последнему перед первым». Сказано остроумно, зло и, видимо, на века.

В 1881 году редактор «Вестника Европы» Михаил Стасюлевич, вернувшись из Франции, пожаловался Салтыкову-Щедрину, что российская валюта дешевеет и ему «за 100 рублей дали в Париже всего 213 франков». Согласно мемуарам, сатирик ответил: «Это еще ничего, а скоро вам за 100 рублей в морду будут давать». Фраза в несколько измененном виде стала широко известна в 1980-е годы, когда герой популярного романа Валентина Пикуля «Крейсера» процитировал со ссылкой на Салтыкова-Щедрина: «Это еще ничего, если в Европе за наш рубль дают полтину, будет хуже, если за рубль станут давать в морду». В 1990-е, когда рубль обесценивался со скоростью кометы, остроту повторяли эстрадные юмористы, поражаясь вечной актуальности автора «Истории одного города».

В XIX столетии именно Салтыков-Щедрин стал властителем дум значительной части читающей публики. Его едкие замечания воспринимались как постулаты, аксиомы, их бесконечно повторяли: «У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!», «Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления», «Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать?»

Градоначальник Дементий Брудастый. Иллюстрация к роману-хронике «История одного города». Худ. Кукрыниксы. 1939 год

«Чего изволите?» – это не просто риторический вопрос, а ироничная характеристика личности. Как правило, мы используем эту фразу в своей речи без ссылок на Салтыкова-Щедрина

С чужого голоса

Авторам самых популярных высказываний – Омару Хайяму, Отто фон Бисмарку, Уинстону Черчиллю – нередко по инерции приписывают афоризмы и остроты, которые им не принадлежат. Не избежал этой участи и наш сатирик.

«Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения» – издавна принято полагать, что это цитата Салтыкова-Щедрина. Логика и стиль здесь вполне щедринские, однако в его сочинениях такой фразы не найти. Зато схожую мысль можно прочитать в записной книжке Петра Вяземского: «Кажется, Полетика сказал: "В России от дурных мер, принимаемых правительством, есть спасение: дурное исполнение"». Петр Полетика (1778–1849) был дипломатом, послом Российской империи в США, литератором и прославленным острословом. Любопытно, что аналогичный афоризм популярен и в Англии, там его приписывают знаменитому прозаику и драматургу XVIII века Оливеру Голдсмиту: «В Британии так почитают законы, что никогда их не изменяют. От затруднения избавляются, не исполняя их». Словом, несовершенство правовой системы – явление повсеместное.

В интернете часто цитируют некое изречение «из Салтыкова-Щедрина»: «На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались». По смыслу оно соответствует проблематике щедринской сатиры. Не раз он высказывался, например, о том, как чиновники, прикрываясь демагогией, наживались на снабжении войск. Писал и о «паразитическом патриотизме» французских бюрократов, которые грабили армию во время войны с Пруссией. Но подобной фразы в полном собрании Салтыкова-Щедрина нет. Похожую мысль можно встретить в поэме Алексея Жемчужникова «Сказка о глупом бесе и мудром патриоте», где о казнокрадах говорится так:

Хоть грабит патриот не каждый,

Но что ни вор, то – патриот.

Любопытно, что Салтыков-Щедрин, будучи редактором «Отечественных записок», отказался публиковать эту поэму. А расхожей псевдощедринская фраза стала в начале 1990-х. Впрочем, у писателя есть меткий афоризм, высмеивающий тех, кто спекулирует на патриотизме, но более иносказательный, образный: «Есть легионы сорванцов, у которых на языке "государство", а в мыслях – пирог с казенной начинкою». Это из фельетона 1879 года «Первое мая».

Нередко – еще с 1970-х – сатирику приписывают и такую фразу: «Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют». Наиболее ранний источник этого сюжета мы снова находим у князя Вяземского: «Карамзин говорил, что если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут». Щедрин подробно освещал тему воровства, не обходя стороной и сильных мира сего, и невежественных бедолаг, но подобное высказывание ему не принадлежит.

Иллюстрация к очерку «Земский деятель» из цикла «Мелочи жизни». Худ. М.М. Черемных. 1939 год